РЕСУРС ИСТИННОГО ПРАВОСЛАВИЯ * RESURS ISTINNAGO PRAVOSLAVIYA

Видимо, новость была очень хорошей — встав, Азадовский потер руки, пружинисто пошел к встроенному в стену шкафу, достал из него большую клетку, на дне которой что-то быстро заметалось, и перенес ее на стол. Клетка была старой, со следами ржавчины, и походила на скелет абажура.

— Что это? — спросил Татарский.

— Ростропович, — ответил Азадовский.

Он открыл дверцу, и из клетки на стол вылез маленький белый хомячок. Посмотрев на Татарского маленькими красными глазками, он спрятал мордочку в лапки и потер нос. Азадовский сладко вздохнул, достал из стола что-то вроде сумочки для инструментов, раскрыл ее и выложил на стол пузырек японского клея, пинцет и маленькую баночку.

— Подержи его, — велел он. — Да не бойся, не укусит.

— Как его держать? — вставая с кресла, спросил Татарский. — Возьми за лапки и разведи их в стороны. Как исусика. Ага, вот так.

Татарский заметил на грудке хомячка несколько зубчатых металлических кружков, похожих на часовые шестеренки. Вглядевшись, он увидел, что это маленькие копии орденов, выполненные с удивительным искусством, — кажется, в них даже мерцали крошечные камни, что усиливало сходство с деталями часов. Ни одного из орденов он не узнал — они явно относились к другой эпохе и напоминали регалии с мундира екатерининского полководца.

— Кто это ему дал? — спросил он.

— А кто ж ему даст, если не я, — пропел Азадовский, вынимая пинцетом из баночки короткую ленточку из синего муара. — Держи крепче.

Выдавив на лист бумаги каплю клея, он ловко провел по ней ленточкой и приложил ее к брюшку хомяка.

— Ой, — сказал Татарский, — он, кажется…

— Обосрался, — констатировал Азадовский, окуная в клей зажатую в пинцете бриллиантовую снежинку, — это он от радости. Оп…

Бросив пинцет на стол, он наклонился к хомячку и несколько раз сильно дунул ему на грудь.

— Сохнет мгновенно, — сообщил он. — Можешь отпускать.

Хомячок суетливо забегал по столу — подбегая к краю, он опускал мордочку, словно пытаясь разглядеть далекий пол, мелко тряс ею и пускался на другой край, где повторялось то же самое.

— За что ему орден? — спросил Татарский.

— А настроение хорошее. Что, завидно?

Поймав хомячка, Азадовский кинул его назад в клетку, запер ее и отнес обратно в шкаф.

ПУСТЬ РАСЦВЕТАЮТ СТО ЦВЕТОВ, ПУСТЬ СОПЕРНИЧАЮТ СТО ШКОЛ

(Mao Цзе-дун)